Пресвятая Богородице, спаси нас!

Интернет-издание прихода в честь
Владимирской иконы Божией Матери

ст. Чемолган Алматинской области

№ 85 (329) 13 сентября 2015 г.

Чтения на Литургии: 2 Кор., IV, 6-15.
                               Мф., XXII, 35-46.

Богородицы: Евр., IX, 1-7.
                     Лк., X, 38-42; XI, 27-28.

 Неделя 15-я по Пятидесятнице
Положение Честного Пояса Пресвятой Богородицы

Толкование на Евангелие
Какая наибольшая заповедь?

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Сегодня Христос дает нам или, скорее, напоминает нам о двух основных заповедях: о том, чтобы любить Бога всем нашим сердцем, всем нашим умом, всеми нашими силами, (то есть всей властью и способностью любить, какие нам даны) и ближнего своего любить, как самого себя.

Когда мы слышим слово заповедь, мы всегда воспринимаем его как приказ о том, что мы должны сделать, а если не сделаем, то понесем ответственность, последует возмездие: но это слово имеет более широкий смысл. Оно означает завещание Божие нам, когда, сотворив нас, Он одарил нас свободой, способностью стоять на собственных ногах, дал нам власть выбора и власть следовать нашему призванию или отвернуться он него. И вот, это не приказание от Бога: это как бы напутствие или завещание в том смысле, в котором человек, когда умирает, оставляет завещание, чтобы его наследники его выполнили.

Было бы во мне желание уметь любить Бога и умом, и сердцем, и всей силой любви, какая только может сыскаться во мне!.. Но я знаю, что даже не стремлюсь любить Его с таким совершенством, с такой полнотой самоотдачи. Как странно и как печально — быть любимыми так, как нас любит Бог, и отзываться двоящимся сердцем... Он так нас любит, что призывает нас к бытию, и берет на Себя риск, потому что Он отдает нам Свою любовь, зная, что она может быть отвергнута. А мы все знаем, что значит открыть свое сердце человеку — и быть отвергнутым: ты мне не нужен; может, ты и любишь меня, — мне-то что?! Я хочу быть свобод-ным, я хочу быть самим собой, к чему мне твоя любовь...

Мы также можем познать меру Божией любви к нам по дару Его нам во Христе: Он стал человеком, Он стал одним из нас, Он называет нас Своими братьями и сестрами, Он отдает Свою жизнь за нас! Если кто-либо (он, она) положит свою жизнь за друга, за глубоко любимого человека, тем более за человека, который даже не отдает себе отчета об этой жертве, мы были бы озадачены и потрясены, мы бы остановились и задумались, мы поставили бы себе вопросы: Как же возможно, что мне нечем, что во мне нет ничего, чем ответить на дар Христов, — на то, что не только предложено, но и дано такой ценой?! И тем не менее, я знаю о себе самом, что это так; и я думаю, что нет среди нас никого, кто не отдавал бы себе отчета, что даже и не стремится поистине любить Бога. всем своим умом, всем своим сердцем, всей силой любви, всей мощью, какая только есть!
И вот дальше нам дано слово, предостережение святого Иоанна Бого-слова в одном из его Посланий: если кто говорит я люблю Бога, но не любит своего ближнего, тот лжет; потому что как может он говорить о любви к Богу невидимому, неосязаемому, когда он даже неспособен любить своего ближнего, который конкретен, осязаем, чья нужда вопиет к нему, чья любовь предложена, подчас так щедро, подчас так робко?

И вот вторая заповедь Христа, второе слово жизни, которое Он нам предлагает: если ты хочешь научиться, как любить Бога, хотя бы зачаточно, — научись любить своего ближнего. Но как? Тотчас же, в нашей заносчивости, мы думаем, как бы нам возлюбить ближнего великодушно, героически, жертвенно: Христос же говорит: Люби ближнего, как самого себя. Что это означает?

Прежде всего, на самом простом материальном уровне, это означает, что чем бы ты ни обладал, чем бы ты ни пользовался от жизни, позаботься, чтобы хоть один человек, один-единственный человек получил бы от тебя столько же, сколько ты берешь от жизни... И это может нас повести очень-очень далеко, потому что ничего подобного мы не делаем. Если подумать о том, сколько мы берем, и берем, и берем, и требуем, и снова требуем, а потом сказать: Хорошо! Каждое мое требование — требование моего ближнего; все, что я беру — должно быть дано той же мерой моему ближнему, хотя бы одному человеку! — то как щедра была бы жизнь! И если мы научимся этому, то очень воз-можно, что мы научимся любить и Бога.

И сегодняшнее Евангелие нам дает указание об этом: любить нашего ближнего, любить даже самого дорогого из ближних всем сердцем, щедро мне (и каждому из нас) мешает моя сосредоточенность на себе самом. Нет другого пути, чтобы научиться любить кого бы то ни было, кроме как отрешиться от себя.

И именно это говорит Христос: отвернись от себя! Отвернуться от себя означает именно это: вместо того чтобы жить для себя, не глядя ни на что другое, не сосредотачиваясь ни на чем другом — отвернись, посмотри, как широка жизнь, как глубока, как богата! Отвернись от себя и посмотри; вглядись в человеческие лица, вглядись в человеческие обстоятельства: вглядись в человеческие нужды, вглядись в человеческую радость! Посмотри и увидь! — и оторвись от себя самого. И тогда ты сможешь увидеть других, какими они есть, видеть их нужду, видеть их голод, их радость, их нищетность, — и тогда ты сумеешь дать, дать. Сначала немножко: а потом чем больше ты будешь давать, тем больше сможешь давать, и любить, как любишь самого себя, той же мерой. Каждый из нас жаждет полноты жизни, исполнения, чуда жизни, — дадим его другому!

И когда мы научимся отворачиваться от себя, чтобы давать другим, мы увидим, что наше сердце стало способным повернуться к Богу открыто, любовно, благодарно, радостно!

Это начало: эта заповедь Христа люби ближнего, как самого себя, дана слабейшим из нас, потому что каждый из нас, в конечном итоге, никого не любит лучше, чем самого себя, самоё себя. Так что вот самая простая мера. Мы знаем, что нам делать! Мы знаем, как, сколько, с какой полнотой — так сделаем же! И тогда, освободившись от порабощения, от рабства самим себе, мы увидим, как широко наше сердце, как сильно и как многих мы можем любить, и как мы можем начать любить Бога истинно, всем нашим умом, всем нашим сердцем, всей нашей силой любви в нашей хрупкости. Потому что не сила составляет сущность любви, а хрупкость, уязвимость того, той, кто отдает себя щедро, застенчиво, радостно. Аминь.
Митрополит Антоний Сурожский

***

По­ло­же­ние чест­но­го По­я­са Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы в Кон­стан­ти­но­поль­ском Влахерн­ском хра­ме бы­ло при им­пе­ра­то­ре Ар­ка­дии (395–408). До то­го ве­ли­кая свя­ты­ня, вве­рен­ная апо­сто­лу Фо­ме са­мой Бо­жи­ей Ма­те­рью, по­сле Ее Успе­ния пре­ем­ствен­но хра­ни­лась в Иеру­са­ли­ме у бла­го­че­сти­вых хри­сти­ан. Через мно­го лет, в цар­ство­ва­ние им­пе­ра­то­ра Льва Муд­ро­го (886–911), от По­я­са Бо­жи­ей Ма­те­ри со­вер­ши­лось чу­до ис­це­ле­ния его су­пру­ги Зои, стра­дав­шей от нечи­сто­го ду­ха.

Им­пе­ра­три­це бы­ло ви­де­ние, что она бу­дет ис­це­ле­на от неду­га, ко­гда на нее бу­дет воз­ло­жен По­яс Ма­те­ри Бо­жи­ей. Им­пе­ра­тор об­ра­тил­ся с прось­бой к Пат­ри­ар­ху. Пат­ри­арх снял пе­чать и от­крыл ков­чег, в ко­то­ром хра­ни­лась свя­ты­ня: По­яс Ма­те­ри Бо­жи­ей ока­зал­ся со­вер­шен­но це­лым, непо­вре­жден­ным от вре­ме­ни. Пат­ри­арх воз­ло­жил По­яс на боль­ную им­пе­ра­три­цу, и она тот­час осво­бо­ди­лась от сво­е­го неду­га. Был от­слу­жен тор­же­ствен­ный бла­годар­ствен­ный мо­ле­бен Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­це, а чест­ной По­яс по­ло­жи­ли об­рат­но в ков­чег и за­пе­ча­та­ли пе­ча­тью.

В па­мять про­ис­шед­ше­го чу­да и дву­крат­но­го по­ло­же­ния чест­но­го По­я­са был уста­нов­лен празд­ник По­ло­же­ния чест­но­го По­я­са Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы. Ча­сти­цы свя­то­го По­я­са Бо­го­ма­те­ри на­хо­дят­ся в Афон­ском Ва­то­пед­ском мо­на­сты­ре, в Трирском мо­на­сты­ре и в Гру­зии.

***
Доброе дело тогда имеет цену, когда будет доведено до конца
(Из слова о Евлогии монахе и о нищем расслабленном)

Не сказано, братие, – претерпевший сколько-нибудь спасен будет, а сказано: «претерпевший до конца спасен будет» (Мф. 10:22). А у нас этого-то, именно, чтобы терпеть до конца, и нет. Случается, что мы принимаемся за добрые дела с полною горячностью и одушевлением, но проходит немного времени, и мы к доброму делу, за которое взялись, становимся все холоднее и холоднее; а иногда и перед самым концом его, когда бы только оставалось получить за него венец, бросаем его и, таким образом, все ваше дело уподобляется храмине, построенной на песке, на которую как только налетел ветер, то всю и разметал ее (Мф. 7:26-27).
Нет, не так должны поступать мы. Уж если что начал доброе, так доводи до конца, не поддаваясь искушениям; а то как раз дьявол вырвет венец уготованный тебе, и награда твоя пропала.

Один инок, по имени Евлогий, встретив на улице нищего, лишенного употребления рук и ног, сжалился над ним, и в душе дал пред Богом такое обещание: «Господи, во имя Твое, возьму сего расслабленного и буду покоить его до смерти, чтобы, ради его, спастись. Дай мне терпение, чтобы служить ему». Затем сделал предложение расслабленному поселиться у него в доме, и, когда тот согласился, взял его к себе. Прошло пятнадцать лет. В продолжение этого времени Евлогий служил расслабленному как отцу: всячески берег его, мыл, кормил сам переносил с места на место. Позавидовал дьявол такому тер-пению Евлогия и, желая лишить его достойной награды, вложил в сердце расслабленного гнев и злобу на Евлогия. И вот, дотоль кроткий, убогий начал всячески хулить и поносить Евлогия и, несмотря ни на какие с его стороны увещания и мольбы, довел его, наконец, до того, что Евлогий пришел в отчаяние. Что мне делать? говорил он знакомым инокам, расслабленный меня приводит в отчаяние. Бросить ли его? Но боюсь нарушить обещание, данное пред Богом. Не бросить? Но ведь он не дает мне покоя ни днем, ни ночью. Иноки предложили ему обратиться за советом к великому Антонию, и Евлогий послушался их. Антоний ему и расслабленному сначала сделал увещание жить в мире, и в заключение обоим сказал им: «Искушение, дети, пришло вам от сатаны, ибо вы оба близки к смерти и достойны получить от Бога венцы. Теперь не смущайтесь ничем. Иначе Ангел может застать вас в злобе друг против друга и лишить награды». Убежденные Святым, Евлогий и расслабленный прожили после того в мире, только четырнадцать дней, и затем скончался Евлогий, а чрез три дня последовал за ним и расслабленный.
Итак, братие, будьте терпеливы. Возьмитесь за доброе дело, доводите его до конца и не ослабевайте в нем. Иначе награда пропала. Никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, неблагонадежен для царствия Божия (Лук. 9:62), говорит Сам Господь. Аминь.

Протоиерей Виктор Гурьев.
Пролог в поучениях на каждый день года.