Святителю отче Николае, моли Бога о нас!
Интернет-издание прихода в честь
Владимирской иконы Божией Матери
ст. Чемолган Алматинской области
№ 122 (366) 22 мая 2016 г.
Чтения на Литургии: Деян., IX, 32-42.
Ин., V, 1-15
Неделя 4-я по Пасхе, о расслабленном.
Перенесение мощей святителя и чудотворца Николая
из Мир Ликийских в Бар (1087).
“Не имею человека”
В третье воскресенье после Пасхи читается в церкви отрывок из Евангелия от Иоанна, в котором рассказано об исцелении Христом расслабленного.
«Был праздник, — пишет евангелист Иоанн, — и пришел Иисус во Иерусалим. Есть же в Иерусалиме, у Овечьих ворот, купальня, называемая по-еврейски Вифезда, при которой было пять крытых ходов. В них лежало множество больных, слепых, хромых, иссохших, ожидающих движения воды. Ибо ангел Господень по временам сходил в купальню и возмущал воду, и кто первый входил в нее по возмущении воды, тот выздоравливал, какою бы ни был одержим болезнью.
Тут был человек, находившийся в болезни тридцать восемь лет. Иисус, увидев его лежащего и узнав, что он лежит уже долгое время, говорит ему: хочешь ли быть здоров? Больной отвечал ему: так, Господи, но не имею человека, который опустил бы меня в купальню, когда возмутится вода; когда же я прихожу, другой уже сходит прежде меня. Иисус говорит ему: встань, возьми постель твою и ходи. И он тотчас выздоровел, взял постель свою и пошел...»
Вот евангельский рассказ. И многие, прослушав его, скажут, должно быть: опять чудеса, опять невероятное, не имеющее и не могущее иметь ничего общего с нашей жизнью, интересами, нуждами, запросами... Но вслушаемся, вдумаемся: Евангелие так по-детски просто, и евангельские рассказы так кратки, что современный человек легко обманывается этой краткостью и простотою. Ему все кажется, что истина о нем и об его жизни должна быть сложной и громоздкой, потому что сам он сложен.
Но, может быть, нестареющая сила Евангелия именно в том, что оно сводит все к самому главному, первичному, основному — добро и зло, тьма и свет, человек и Бог, жизнь и смерть. А ведь если подумать сосредоточенно, глубоко, и не только умом, а всем существом, то в конце концов речь всегда идет о главном. Ибо вся сложность жизни упирается в простоту вечных вопросов: добро и зло, жизнь и смерть, Бог и человек.
Так что же в этом рассказе вечно, непреходяще? В центре его так очевидно стоят слова расслабленного, обращенные ко Христу: «не имею человека». Это поистине вопль того, кто на опыте познал страшную силу человеческого эгоизма. Каждый за себя. Каждый о себе. Вот все они — все это великое множество слепых, больных, иссохших, и все они «чают движения воды», то есть ждут помощи, участия, исцеления, утешения. Но... каждый ждет помощи себе и для себя. И когда возмущается вода, всякий бросается вперед, забывая о других...
В евангельской перспективе купальня это, — конечно, образ мира, образ общества человеческого, символ самого строя человеческого сознания. О, конечно, в мире можно найти много примеров преодоления эгоизма, примеров доброты и самопожертвования. Но даже когда по видимости человек преодолевает свой эгоизм, он все равно остается пленником себя и своего. Если не своя персона, то семья: и для своей семьи, для своих — своя рубашка ближе к телу. Если не семья, то свой народ. Если не свой народ, то свой класс, своя партия. Свое, обязательно свое! И это свое — противополагается чужому, а следовательно чуждому и враждебному.
Но так, скажут, устроен мир, и ничего не поделаешь. Так неужели же, отвечу я, — это и есть последняя, объективная, научная правда о человеке и человечестве? Неужели, в последнем счете, все в мире построено на личном или коллективном эгоизме и все им живет?
Капитализм, говорят нам, есть зло, потому что он — эгоизм. И вот его надо сокрушить во имя, скажем, коммунизма. Но коммунизм только и делает, что провозглашает свое: свое мировоззрение, свой класс, партию и т.д., то есть свое и себя против не-своего, другого... И нет, нет выхода из этого порочного круга. И вот, незаметно для себя, мы перестали задыхаться в этом мире, насквозь пропитанном всепоглощающим эгоизмом. Кровь, ненависть, страх, в лучшем случае — равнодушие.
Когда-то, в двадцатых годах этого века, молодой человек, почти мальчик, покончил самоубийством, оставив такую записку: «Я не хочу жить в мире, в котором все жулят...». Он задохнулся, не выдержал. А нас постепенно измором берет эта привычка, и ужас эгоизма мы перестаем ощущать как ужас...
Об этом — евангельский рассказ о расслабленном. И все эти больные, немощные, иссохшие — все они больны в первую очередь неисцелимым эгоизмом, который и приводит человека к воплю: «человека не имею!» Нет человека! И это значит, что человек начинается там, где преодолен эгоизм, это значит, что человек — это прежде всего — лицо, обращенное к другому человеку, это глаза, с участием и любовью всматривающиеся в глаза другого человека. Это любовь, сострадание и помощь.
Дальше Евангелие говорит: этот новый, подлинный человек явлен, пришел к нам во Христе. В нем к одинокому и исстрадавшемуся человеку приходит не чужой, а свой; приходит, чтобы его страдание воспринять как свое, его жизнь как свою, и чтобы помочь и исцелить. «Хочешь ли быть здоровым?» Это вопрос не того, кто хочет что-то навязать, в чем-то убедить или же подчинить себе. Это вопрос подлинной любви, и потому — подлинного участия.
Религия, увы, тоже может стать эгоизмом, быть занятой только собой, своими. Но важно понять, что такая религия, сколь бы она ни прикрывалась христианством, по-настоящему — не христианство... Ибо все христианство — в прорыве сквозь страшную твердыню эгоизма, в прорыве к той любви, которую, по словам ап. Павла, «излил Бог в наши сердца». Это его новая, вечная заповедь. Это то, о чем все Евангелие, вся наша вера...
Протопресвитер Александр Шмеман
***
Перенесение мощей Святителя Николая
В XI веке, когда турки опустошали владения греческой империи в Малой Азии, разоряли города и сёла, убивая их жителей, оскверняли святые храмы, над мощами святителя Николая нависла угроза. Мусульмане решили уничтожить мощи святого, почитаемого всем христианским миром. Возмущение христиан было настолько велико, что сподвигло некоторых на отчаянные меры: выкрасть мощи святителя и перевести их в более безопасное место. В 1087 году барские и венецианские купцы отправились в Антиохию для торговли. И те, и другие предполагали на обратном пути взять мощи святителя Николая и перевезти их в Италию, однако жители Бар опередили венецианцев и первыми высадились в Мирах.
Церковный помост, под которым стояла гробница с мощами, был разбит, а вместе с ним была повреждена и крышка. Баряне увидели, что саркофаг наполнен благоуханным святым миром. Соотечественники барян, пресвитеры Лупп и Дрого, совершили литию, после которой мощи Святителя были извлечены из саркофага. 8 мая корабли прибыли в Бар, и уже на следующий день, 9 мая, мощи святителя Николая торжественно перенесли в церковь святого Стефана, находившуюся неподалеку от моря. Торжество перенесения святыни сопровождалось многочисленными чудотворными исцелениями больных, что вызывало у народа еще большее благоговение к великому угоднику Божию. Через год была построена церковь во имя святителя Николая и освящена папой Урбаном II.
По случаю этого события был установлен особый праздник 9 мая (по старому стилю). Русской Православной Церковью празднование памяти перенесения мощей святителя Николая из Мир Ликийских в Бар 9 мая было установлено вскоре после 1087 года. Русский народ особо чтит память святителя Николая. В его честь воздвигнуты многочисленные храмы.
Интересные факты (по данным сайта Википедия)
В иконографии святителя иногда выделяют иконы «Николы зимнего» и «Николы вешнего», соответствующие дням почитания в году. При этом «зимний» Никола изображается в епископской митре, а «вешний» — с непокрытой головой. По распространённому преданию иконография «Николы зимнего» возникла во времена царствования Николая I, который как-то обратил внимание на то, что на иконе его небесный покровитель изображён без головного убора и сделал замечание духовенству.
На Никольской башне Московского Кремля находится икона Николы Можайского, в честь которой и названа башня и улица ведущая к этой башне.
Православные цыгане почитают Николая Угодника как своего покровителя.
В Рязанской епархии 15/28 июня местно празднуется день святителя Николая в честь его иконы, явленой в XII веке, выполненной из глины, облаченной в священнические ризы и находящейся в деревянном киоте (в одной руке Святитель держит меч, в другой — церковь). Праздник посвящён иконе, в память о чудесном спасении жителей села от эпидемии холеры в XIX веке.
Почитание калмыками-буддистами Николая Чудотворца было одним из виднейших успехов калмыцкой христианизации. «Микола-бурхан» был включён в пантеон духов-хозяев Каспийского моря и особо почитался как покровитель рыбаков. Другой буддийский народ России - буряты - отождествлял Николая Чудотворца с божеством долголетия и процветания Белым Старцем.
Прообразом Санта-Клауса является Святой Николай. Первоначально именно от имени этого святого дарились в Европе подарки детям в свой день почитания святого по церковному календарю — 6 декабря. Однако в период Реформации, выступавшей против почитания святых, в Германии и сопредельных странах Святой Николай был заменен в качестве персонажа, вручающего подарки на младенца Христа, а день вручения подарков был перенесен с 6 декабря на период рождественских ярмарок, то есть на 24 декабря. В период контрреформации образ Святого Николая вернулся в обиход, однако он уже прочно ассоциировался с рождественскими праздниками, где стал выступать в качестве дарителя подарков. При этом если в Англии в XVII в. возник образ абстрактного «отца Рождества», то в Голландии подарки детям поныне продолжает дарить Синтерклаас, то есть святой Николай, которого изображают как величественного старика в красном епископском облачении; часть голландцев дарит подарки детям на 6 декабря, часть — на Рождество, часть — на оба праздника. В Северной Америке голландский Синтерклаас превратился в Санта Клауса (видимо в Нью-Йорке, основанном голландцами; первое упоминание 1772 г.), — образ, который окончательно оторвался от своего историко-церковного прототипа, оброс новыми мифологическими деталями и коммерциализировался.
