Пресвятая Богородице, спаси нас!
Интернет-изданиеприхода в честь
Владимирской иконыБожией Матери
ст. Чемолган
Алматинской области
№ 3 (217) 27 января 2013 г.
Неделя 34-я по Пятидесятнице
Неделя по Рождестве Христовом
чтение на Литургии:
Кол. III, 12-16
Лк. XVIII, 18-27
ВОСКРЕСНОЕ ЕВАНГЕЛИЕ (Лк. XVIII, 18-27)
18И спросил Его некто из начальствующих: Учитель благий! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?
19Иисус сказал ему: что ты называешь Меня благим? никто не благ, как только один Бог; 20знаешь заповеди: не прелюбодействуй, не убивай, не кради, не лжесвидетельствуй, почитай отца твоего и матерь твою.
21Он же сказал: все это сохранил я от юности моей.
22Услышав это, Иисус сказал ему: еще одного недостает тебе: все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах, и приходи, следуй за Мною.
23Он же, услышав сие, опечалился, потому что был очень богат.
24Иисус, видя, что он опечалился, сказал: как трудно имеющим богатство войти в Царствие Божие!
25ибо удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие.
26Слышавшие сие сказали: кто же может спастись?
27Но Он сказал: невозможное человекам возможно Богу.
* * *
ВОСКРЕСНОЕ ПОСЛАНИЕ АПОСТОЛЬСКОЕ (Кол. III, 12-16)
12Итак облекитесь, как избранные Божии, святые и возлюбленные, в милосердие, благость, смиренномудрие, кротость, долготерпение, 13снисходя друг другу и прощая взаимно, если кто на кого имеет жалобу: как Христос простил вас, так и вы.
14Более же всего облекитесь в любовь, которая есть совокупность совершенства.
15И да владычествует в сердцах ваших мир Божий, к которому вы и призваны в одном теле, и будьте дружелюбны.
16Слово Христово да вселяется в вас обильно, со всякою премудростью; научайте и вразумляйте друг друга псалмами, славословием и духовными песнями, во благодати воспевая в сердцах ваших Господу.
* * *
«Учитель благий! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?»
И спросил его некто из начальствующих: Учитель благий! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?
Этот весьма важный жизненный вопрос, предложенный Иисусу Христу одним из начальников иудейских, разрешен впоследствии времени, на пространстве веков, святыми угодниками Божиими самым положительным, решительным и достойным общего подражания способом: усердным исполнением заповедей Христовых, презрением к здешней суетной жизни и к многострастной плоти, крайним прилежанием о душе, существе бессмертном, и безвозвратным стремлением к жизни вечной. Примеров тому неисчетное число и в древние, и средние, и новые времена. Но послушаем, какой ответ дал Иисус Христос князю или начальнику иудейскому на вопрос его: Что сотворив живот вечный наследствую?
Иисус сказал ему: что ты называешь Меня благим? никто не благ, как только один Бог; знаешь заповеди: не прелюбодействуй, не убивай, не кради, не лжесвидетельствуй, почитай отца твоего и матерь твою. Он же сказал: все это сохранил я от юности моей. Услышав это, Иисус сказал ему: еще одного недостает тебе: все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах, и приходи, следуй за Мною. Он же, услышав сие, опечалился, потому что был очень богат. Иисус, видя, что он опечалился, сказал: как трудно имеющим богатство войти в Царствие Божие! ибо удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие. Слышавшие сие сказали: кто же может спастись? Но Он сказал: невозможное человекам возможно Богу.
Из сказанного видно, что всякий, кто хочет наследовать жизнь вечную, должен соблюсти заповеди, которых существо есть любовь к Богу и ближнему. Иудейский начальник, по-видимому, соблюдал их и не далек был от Царства Божия, но на поверку оказалось, что ему недоставало одного и весьма важного подвига, а именно, оставить пристрастие к богатству, которое было идолом его сердца, удаляло от Бога и делало его жестокосердым к нищим, и из-за которого он не мог искренно любить ни Бога, ни ближнего. Вот что значит страсть к богатству! Она глубоко коренится в сердце человека и неприметно подтачивает духовную жизнь его, как червь древесный дерево. Человек, преданный страсти к любостяжанию, бывает по видимому и благочестив, молится всегда Богу, хотя поверхностно, соблюдает наружное целомудрие, честность в сношениях и делах с соседями и согражданами, отвращается лжи и клеветы; не прочь он и от милостыни, хотя по своему взгляду на нее, по своему понятию и вкусу или из тщеславия. Когда же потребуется от него жертва большая, требующая его самоотвержения и лишения некоторого, когда небесная правда потребует от него, чтобы он сокрушил кумир, которому он усердно служил, который лелеял всегда, может быть, сам того не замечая, тогда оказывается, что он находится весь во власти этого кумира, то есть любостяжания. Тогда он вдруг охладевает к Богу и ближним; тогда не столь дорога ему и вечная жизнь, о которой он прежде помышлял и которой желал; тогда страсть к богатству оказывается у него как бы раком — известною болезнию в теле — который глубоко врезался своими корнями смертоносными в сердце его и губит его. Все добродетели, которые он прежде делал, заглушаются и как бы умирают, подобно семенам хлебным, заглушаемым дурною травою. Вот что называется, по известному народному присловию, “бочка меду, да ложка дегтю”. Как заражает одна страсть все добрые дела и разрушает их! А когда такая опасность душе бессмертной от любостяжания, то явно, что надо искоренять его усердною милостынею, презрением к роскоши, умеренностию во всем, постом и молитвою, убеждением себя в суете и тленности всего земного, в несравненном превосходстве благ вечных, непреходящих — пред благами тленными, грубыми, как дым исчезающими.
Поэтому, братия мои, мы должны исполнять не одну, не две или только три добродетели, а все, по возможности, чтобы нам быть совершенными и не иметь недостатка ни в какой добродетели. Да будете совершенни и всецели, ни в чемже лишени (Иак. 1, 4). Будите убо совершени, якоже Отец ваш Небесный совершен есть (Мф. 5, 48).
Когда богатый юноша-начальник удалился от Господа с печалию, и Господь сказал, что трудно войти уповающим на богатство в Царство Небесное, то ученики Господни спросили с удивлением своего Учителя: Кто же может спастись? Но Он сказал: невозможное человекам возможно Богу. Это значит, что Бог может благодатию Своею смягчить и уврачевать и сердце любостяжательного богатого, просветить очи сердечные, ослепленные корыстию, убедительно представить его уму и сердцу тленность и ничтожность земного богатства и вечность, несравненную красоту и сладость благ Небесного Царствия, которые он может получить взамен земных благ,— и невозможное сделается для него возможным,— он будет щедро подавать милостыню нищим, коих прежде пренебрегал, будет преуспевать во всякой добродетели, восходить от силы в силу, и таким образом удостоится жизни вечной.
Итак, если желаем живота вечного, будем отрешаться от пристрастия к жизни временной и к благам временным, доколе не пришло время по необходимости оставить их, и облечемся в любовь к Богу и ближнему, которая есть совокупность совершенства; будем держаться мира со всеми, без которого никто не узрит Бога (Евр. 12, 14), и поучаться непрестанно в славословии в храме и дома”.
Святой праведный Иоанн Кронштадтский
* * *
Таинство «Второго Крещения»
"Покайтесь, приближеся бо царство небесное!" (Мф 4:17).
Необыкновенная атмосфера Божьего дома способна задеть самые тонкие струны души даже не очень набожного человека. Но больший интерес у «захожан», зачастую вызывает очередь у аналоя. Скромно, понурив голову, зачастую с проблеском слезы, размеренно подходят люди из этой странной колонны к священнику, они печальны и сосредоточены, напряжённо о чём-то говорят священнослужителю, и смиренно приклоняются под епитрахиль батюшки, теперь уже изливая душу перед Евангелием и крестом.
Идет исповедь — таинство покаяния. Но в покаянии обнаруживается не только печаль, но и неведомая радость; недаром таинство исповеди называют "вторым крещением". Какая же это великая тайна, первым в Рай вошёл, казалось бы безумие – первым в Царство Небесное вошёл Разбойник! Покаявшийся разбойник. Печально, что далеко не все в наши дни осознают необходимость покаяния.
Для человека общества потребления характерно другое отношение: «Зачем мне исповедоваться, что это даст?». Да и потом: "Ничего особенного", "как у всех", "только мелкие грехи — не украл, не убил", — таково обычно начало исповеди у многих.
А самолюбие, не перенесение укоров, черствость, человекоугодие, слабость веры и любви, малодушие, духовная леность — разве это не важные грехи? Разве мы можем утверждать, что достаточно любим Бога, что наша вера действенна и горяча? Что каждого человека мы любим, как брата во Христе? Что мы достигли кротости, безгневия, смирения? Если же нет, то в чем заключается наше христианство?
Чем объяснить нашу самоуверенность на исповеди, как не "окамененным нечувствием", как не "мертвостью", сердечной, душевной смертью, телесную предваряющей? Почему св. отцы, оставившие нам покаянные молитвы, считали себя первыми из грешников и с искренней убежденностью взывали к Иисусу Сладчайшему: "Никто не согреши на земли от века, якоже согреших аз окаянный и блудный", а мы убеждены, что у нас все благополучно? Похоже на то, что мы просто не знаем, да и не хотим знать, что истинно происходит в таинстве покаяния. А между тем, исповедь - великий момент встречи человека с Богом, а священник, как он сам говорит людям перед исповедью, является лишь свидетелем. И вот сам Спаситель, кроткий и тихий, взирая на наше сердце, ждёт, когда сможет накрыть тёплой, отеческой рукою и сказать: «Се, чадо, прощаются тебе грехи…».
Итак, Если понятно, что исповедь – не разговор со священником, а приход к Богу, то и самим исповедником она должна восприниматься не как возможность получить совет и утешение у священника, и уж тем более не потому что так положено, так жили мои деды, а как возможность прийти прежде всего ко Христу, вновь вернуться к тихому пристанищу неприсносущной жизни и благодати пребывания с Создателем. Ну и без сомнения, покаяние должно быть сопряжено с духовным трудом, как говорят святые отцы, Бог не спасает человека, без человека – нужна синергия.
Очевидно, что Таинство покаяния может совершаться по-разному в зависимости от обстоятельств жизни человека. Человек может каяться перед священником, у которого есть епитрахиль, и есть требник, но Таинство может совершаться и вне храма (как это было во время гонений), и без епитрахили, и без креста и Евангелия. Для самого Таинства покаяния нужно только покаяние, и больше ничего. Даже если все присутствует – и грешник, и священник, и епитрахиль, и храм, и требник, и крест, и Евангелие, – и прочтены все молитвы, и на голову грешника накинута епитрахиль, и сказано «прощаю и разрешаю», Таинство может не произойти. Но что нужно чтобы Господь принял наше исповедание?
Об этом, наверное можно говорить много, возможно, даже бессмысленно, да и ни мне, падающему ежечасно и упрямо не желающему встать, ни мне говорить об этом. В конце концов, многочисленный опыт святых отцов ясно описывает антропологию этого страшного таинства. Стоит сказать лишь о едином: Приходя в храм Божий на исповедь, мы приступаем к одному из основополагающих таинств.
Внимательно вслушаемся в молитву, предваряющую нашу исповедь. Се, чадо, Христос невидимо стоит, приемля исповедание твое. Это значит, что ты, человек, стоишь один на один с Богом, и точно так же будет, когда умрешь. В этом смысле таинство покаяния есть опыт умирания. Будучи еще жив, я, если попросту сказать, как бы репетирую свое предстояние перед Богом. В этот момент не может быть никакого обмана. Что я скажу Ему — Тому, Кто знает все до самой моей глубины? И вот, здесь я по своей воле открываю собственную глубину, — ту глубину, где, в общем-то, очень страшно, где нет желанной чистоты, где иной раз одна только грязь и смрад. И я это выкладываю перед Богом для того, чтобы Он меня очи-стил.
"Рассеянный мой ум собери. Господи, и оледеневшее сердце мое очисти: яко Петру, дай мне покаяние, яко мытарю - воздыхание и якоже блуднице - слезы".
