Рейтинг: 5 / 5

Звезда активнаЗвезда активнаЗвезда активнаЗвезда активнаЗвезда активна
 

Ангела в дорогуНаталия Евгеньевна Сухинина

рассказ


Каждое утро к подъезду одного из московских домов, опираясь на палочку приходит пожилая женщина. Мария Федоровна. Она садится на стульчик, и начинается ее работа. Работа, за которую она не получает ни копейки денег.

 

Первой вышла из подъезда полная краснощекая Елена Михайловна. Она — повар в детском саду, ей надо рано. Волосы у Елены Михайловны гладко зачесаны, платье в крупных цветах, добродушие — через край.

 

— Кашеварка моя, птичка ранняя, — расплылась в улыбке Мария Федоровна , — зуб — то твой как – все терзает?

 

— Федоровна, да ведь я его вчера вырвала! Отпросилась пораньше у заведующей. Веришь, как на свет народилась! Первую ночь спала как убитая. Если бы не ты…

 

— Уж и потрепал он тебя. Ты даже с лица спала. А сейчас смотрю — моя Лена как маков цвет. А платье… Новое или из сундуков?

 

— Из сундуков, — весело отозвалась соседка, — если бы не ты…

 

— Вот заладила, я тебе что ли зуб рвала?

 

— Да ты меня как малого ребенка уговаривала. Я как в кресло села, сразу твой наказ вспомнила, Чтобы я все время повторяла: «Бог терпел и нам велел». Врач за щипцы, а я про себя: «Бог терпел и нам велел. Помоги, Господи!» И ни капельки не больно было. Ты все, ты…

 

— Не я — Бог! Ты же у Него помощи просила! И всегда проси, не только насчет зубов.

 

— Побегу я, Федоровна!

 

— Ступай с Богом! Ангела тебе в дорогу! Пусть поможет тебе Господь в трудах твоих, и чтобы каша не подгорела, и чтобы дети ее всю подъели, носики свои капризные не воротили. Иди, иди …

 

Только проводила, вышла Оксана. Справненькая, чистенькая, подтянутая. Стюардесса. Вот и сейчас с большой дорожной сумкой. Смотрит на часы.

 

— Доброе утро, Мария Федоровна! Костик не подъезжал?

 

Костик — Оксанин поклонник. С машиной.

 

— Не видать …

 

— Ведь договаривались! Всегда он так, — Оксана принялась нервно щелкать кнопками мобильника. Губы сжаты. Глаза зло сощурены.

— Ты где? Как не сможешь?! А предупредить мог? Не надо мне ничего объяснять. Не надо! Можешь считать, что наш разговор последний.

 

На Оксане не было лица.

 

— Теперь опоздаю из-за этого.. козла.

 

Костик подводил Оксану часто. Мария Федоровна насмотрелась. Но если он приезжал раньше, то звонил и тоже, как Оксана, ругался.

 

— Сколько я буду ждать! У меня что, других дел нет, кроме как под твоим окном маячить?

 

Странные отношения. Все на попреках, на выяснениях — кто кому больше должен. И как прилипли друг к другу. Ну и разбежались бы. Не разбегаются.

 

Мария Федоровна не на шутку испугалась. Оксана — сплошная злость, а ей сейчас … в небо. А не дай Бог, что случится? И она в такой вот злобе и на Божий суд! Да и так, разве можно в ропоте — то? Сколько пассажиров и каждому улыбнуться надо, угодить. А она — комок нервов, вот беда — то. Надо что — то делать…

 

— Оксаночка, деточка, успеешь. Вы молодые, в Бога не верите, а ведь если нам с тобой сейчас помолиться, помощь — то сама подоспеет. Только молиться надо с мирным сердцем, а ты вот — вот закипишь.

 

— Да он мне, Мария Федоровна, все нервы истрепал.

 

— А ты все равно с ним поласковей. Так бывает — встретились двое, а толку нет . Чужие и все тут. Ну и зачем друг друга мучить?

 

— Опаздываю…

 

— Будешь молиться?

 

— Давайте попробуем, — Оксана иронично улыбнулась.

— А злоба при тебе?

 

— Да нет уже, вы все правильно сказали.

 

— Повторяй! Господи, помоги мне не опоздать на самолет и прости меня, что злюсь на хорошего человека…

 

— Марья Федоровна! Нашли хорошего.

 

— Не рассуждай! Опоздаешь!

 

— Господи, помоги мне …- Оксана, будто делая одолжение, повторяла. А при словах — злюсь на хорошего человека» рассмеялась.

 

— Что еще за смешки? — прикрикнула Мария Федоровна, — Давай сначала!

 

Едва успела Оксана закончить, из дома напротив вышел седой полный мужчина и направился вразвалочку к машине, которая стояла совсем недалеко от рабочего места Марии Федоровны. Она аж засветилась от счастья. Мужчина всегда здоровался с ней, а она всегда его благословляла: «Ангела в дорогу! Поезжайте с Богом!».

 

Вот и сейчас. Мужчина одной рукой шарил по карману, искал ключи, другой махнул Марии Федоровне.

 

— Милок! — взмолилась она. — Помоги, человек в аэропорт опаздывает.

 

Мужчина замялся.

 

— Господь тебе утешение пошлет за доброе дело!

 

Мужчина размяк.

 

— Да можно, в принципе, и подбросить…

 

Оксана, сама любовь, смотрела на Марию Федоровну с восхищением:

 

— Ну вы даете…

 

— Ты ерунду — то не пори. Тебе помощь послал Господь. Потому что — помолилась! И запомни, там (она ткнула пальцев вверх) плохое настроение попридержи. Люди не виноваты, что ты в себе разобраться не можешь.

 

Это она нарочно так строго. Пусть подумает, полезно. И тут же громко, торжественно, радостно:

 

— Ангела вам в дорогу! Поезжайте с Богом! Да благословит Господь труды ваши и на земле, и в воздухе. Успеешь, Оксаночка, не волнуйся.

 

Уехали. И тут же Мария Федоровна едва успела перекрестить их вслед, хлопнула дверь и из подъезда вышла высокая худая женщина. В руках — яркий целлофановый пакет.

 

— Ну, заговорщица, здравствуй, — опередила она с приветствием Марию Федоровну, — признавайся, твоих рук дело?

 

— Какое еще дело, Оля? — Мария Федоровна попробовала изобразить удивление. Получилось плохо. Проболтался Васька. А ведь обещал: «Я, баб Маш, кремень, не бойся».

 

Васька курил. Втихаря от матери. Первое, что он делал, выходя из подъезда, жадно затягивался. Хорошо знала Мария Федоровна, что увещевать его бесполезно. И она пошла другим путем.

 

— Вась, мама у тебя не заболела ли? Что — то она последнее время мне не нравится, бледная…

 

— Ругаться меньше надо, совсем замучила.

 

— Все ругаются. У тебя дети будут, тоже станешь ругаться.

 

Васька стоял перед Марией Федоровной с сигаретой. И ждал.

 

Сейчас начнет… А та, ну сама невинность:

 

— И чем она тебя кормит, не пойму, растешь как на дрожжах. Тебе сколько сейчас?

 

— Пятнадцать. — буркнул Васька, но сигарету затушил. Сейчас начнет…

 

— Пятнадцать?! А я думала — к двадцати подбираешься. Уж больно самостоятельный.

 

Ну, сейчас точно начнет. А она:

 

— Иди с Богом! Хорошего тебе дня! Пусть будет твой день сегодня не зря прожит!

 

На следующее утро Васька к Марии Федоровне с обидой:

 

— Баб Маш, это вы сказали маме, что я курю?

 

— А ты разве куришь?- всплеснула руками.

 

— А то не видели,- буркнул Васька.

 

— Видела. Думала, так, попробовать решил, охоту сбить. Ты ведь самостоятельный, на детские забавы время не тратишь. Но маме я ничего не говорила. Она и без меня знает. Вижу, как мучается. С лица спала. Одной сына поднимать легко ли.

 

— Баб Маш, — Васька преданно посмотрел в глаза Марии Федоровне, — ну что она меня все учит? Вот вы говорите — самостоятельный, а она — самый никудышный.

 

— Надо что-то делать. — серьезно и задумчиво произнесла она.

 

— Что?- напрягся Васька.

 

— Что-нибудь такое, чтобы она убедилась: и правда самостоятельный. Так… Когда у нее день рождения?

 

— Через два месяца… Сорок стукнет.

 

— Подарок придумал?

 

— Откуда у меня деньги?

 

— Пока не про деньги речь. Скажи, о чем мама мечтает?

 

— О мясорубке электрической. Но она знаете сколько…

 

— Решено. Покупаем мясорубку.

 

— Баб Маш, вы что? На какие шиши?

 

— Слушай меня, самостоятельный, внимательно. Давай так. Ты каждый день будешь мне выплачивать стоимость пачки сигарет. Ведь мама тебе деньги на обеды дает? Сколько не хватит — добавлю. И купим мы с тобой самую, как вы говорите, крутую мясорубку.

 

-Обалдеет…

 

— Ну и как она после этого скажет, что ты никудышный?

 

Все прошло блестяще. Васька потел, но копил. Мария Федоровна добавила из «похоронных». Мясорубка до юбилея хранилась у нее. А вчера важный, самостоятельный Василий, строгий и неулыбчивый, унес коробку с мясорубкой — вручать. И — проболтался, самостоятельный…

 

А Ольга сияет. Давно такой не была. Даже голос помолодел. Прямо колокольчик.

 

— Уж как и благодарить не знаю, тетя Маша. Я вам тут конфеток, к чаю.

 

Отказывалась, руками махала, но пришлось взять. В пакете, кроме коробки конфет, оказалась еще баночка кофе, пачка чая, зефир, два лимона.

 

Ольге очень хотелось поговорить с Марией Федоровной по душам, но торопилась на работу.

 

— Приходите к нам вечерком. Я котлет на новой мясорубке накручу, посидим …

 

— Ой, некогда. Оль, видишь, как белка в колесе кручусь.

 

— Сердце у вас, тетя Маша, большое. Кажется, ничего у вас внутри нет кроме сердца. Во всю грудь — одно сердце.

 

— Печень еще есть, — буркнула шутливо. — и поджелудочная. Заболит — мало не покажется.

 

Она очень смущалась, когда ее хвалили. Вот уже несколько лет, как обезножела, она добиралась сюда каждое утро, хоть часы по ней проверяй, в семь утра, садилась в своем закутке на колченогий стул, на газетку и — наступал у нее очередной рабочий день. Она желала людям добра, благословляла, крестила вслед. И очень радовалась. Ее работа была для нее утешением. Ведь мало кого благословляли в дорогу перед учебой, работой, перед долгой отлучкой из дома. И она делала это вместо замотанных жизнью матерей, вместо ни во что не верящих отцов, вместо уставших от болезней и безденежья стариков. Не в пику им, упаси Боже, а вместо них, просто потому, что хорошо понимала цену такого благословения. Нельзя без него — из дома. Нельзя без него — в жизнь.

 

***

 

Истории Натальи Евгеньевны Сухининой всегда основаны на реальных событиях. «Конечно, не мне судить мои книжки, но для меня в них есть одно достоинство: там все правда», — говорит писательница в интервью порталу Православие.ru.

 

«Я могу поменять ситуации, могу изменить детали, но главное в этой истории будет правдой», — уточняет Наталья Сухинина.

 

В интервью писательница рассказала, откуда возникла идея рассказа «Ангела в дорогу»: «Много лет назад я ночевала у своей подруги в Зеленограде; утром мне надо было ехать на работу в Москву. Я очень рано встала, вышла из подъезда – гляжу: сидит бабушка. Отекшие ноги, в руках палочка – такая вот очень-очень больная женщина. Она меня и спрашивает: «Ты на работу?». Отвечаю: «Да, на работу». А она мне: «Дай Бог, чтобы все у тебя было хорошо. Да благословит тебя Господь. Да давай я тебя перекрещу…».

 

Потом я узнала, что эта бабушка каждое утро там сидит и всем это говорит. Прошло уже лет семь, и только сейчас я написала этот рассказ».

 

«Ведь мы можем служить Богу всегда, даже сидя на колченогом стуле у подъезда, — говорит Наталья Евгеньевна. — Напрасно кто-то оправдывается: «А я не могу, у меня не те возможности…». Потому что у всех есть возможности – даже у этой бабушки.»


 03 июля 2009 г.

http://www.pravmir.ru/angela-v-dorogu/

    ;   Сайт Православной Интернет Карусель