Дорожные истории отца Бориса
Ольга Рожнёва
Ночью отец Борис спал плохо. Часто просыпался: в вагоне было душно, а от окна сильно дуло, в соседнем купе долго не ложились – смеялись, разговаривали, выпивали. Крепко уснул уже под утро и, разбуженный громким голосом проводницы, сначала не мог понять, где он вообще находится. Слезая с полки, почувствовал, как сильно болит шея: продуло. Глянул на часы: шесть утра.
Веселая, бойкая проводница пошла дальше, громким голосом поднимая спящий народ: туалеты в старом вагоне были такими же старыми и закрывались задолго до каждой остановки.
Соседи по купе уже встали. Рыженькая беременная Елена копалась в дамской сумочке, Геннадий уткнулся в ноутбук, Иван Николаевич читал книгу и выглядел, несмотря на свои 80 лет, свежим и бодрым. Улыбнулся отцу Борису:
– Ехать еще порядочно – часа полтора… Вас ждем – позавтракаем вместе?
И они, как и вечером, быстро накрыли стол и доели вчерашние припасы, в том числе вкуснейший капустный пирог тещи отца Бориса, Анастасии Кирилловны. Попили чаю, и даже Геннадий не отказался от совместного чаепития. Дорога сближает людей, и им уже казалось, что они давно знают друг друга.
В окно светило весеннее солнышко, солнечные зайчики отражались от стекла, в соседнем купе царила полная тишина – утомились, бедные, ночью.
Сдали постельное белье, переоделись, а времени всё еще оставалось много. Завязался разговор, и Елена спросила:
– Батюшка, вот у меня бабушка – верующая. Я и сама в Бога верю – только в церковь редко хожу: знаете, времени не хватает. А родители у меня – совсем неверующие. Бывшие комсомольцы-добровольцы, коммунисты. Папа в райкоме когда-то даже атеистической пропагандой заведовал. Но они очень хорошие, добрые, порядочные люди. Им так трудно перестроиться… Ведь в детстве и молодости они слышали совсем другое…
Геннадий, оторвавшись от ноутбука, хмыкнул:
– Не обижайтесь, есть такая поговорка: «Горбатого могила исправит».
Отец Борис улыбнулся:
– А еще есть: «Господь Бог – старый Чудотворец». Мы даже не представляем, как и когда Он может привести к вере. Могу рассказать вам об одном своем знакомом.
* * *
Петр Романович был известным юристом, умнейшим человеком. Он работал в крупном агентстве по недвижимости – обмену и продаже жилья. В городе его очень уважали и даже любили за доброту, бескорыстие, щедрость души. Качества эти не очень-то подходят для работы в его сфере – так и разориться можно, будучи бескорыстным-то. Но – не разорялись. Он мог долго ждать возвращения долга, не брал денег с бедных за консультации – и чудесным образом не терпел убытков. Люди благодарили позднее, выпутавшись из трудной ситуации, а также советовали другим обращаться к нему – и от клиентов отбоя не было.
Как-то Петр Романович помог и отцу Борису. Они познакомились близко, и батюшка узнал, что Петр – некрещеный и неверующий человек. Отец Борис попытался заговорить с ним о крещении, о вере, но собеседник его даже слушать не стал.
Прошло лет десять, и внезапно старый знакомый пришел к отцу Борису и попросил его окрестить. Каким образом он уверовал, какая перемена произошла в его душе и что послужило ее причиной – теперь уже никто не узнает. Прочитал ли он какую-то книгу? Услышал ли какой-то судьбоносный разговор? Неизвестно. Это тайна, которая осталась между ним и Господом.
Недоумевала даже любимая супруга, которая была в курсе всех событий: внешне в жизни Петра не произошло никаких перемен. Не было ни скорбей, ни болезней – ничего. Не всегда причины лежат на поверхности. Просто Господь позвал его – и он откликнулся.
Петр Романович крестился в августе, когда в сияющем солнцем храме еще пахло яблоками и медом. В сентябре, когда в церковной ограде золотистыми свечами светились осенние березки, он приехал к отцу Борису на исповедь – первый раз в жизни. И, к большому удивлению священника, он исповедовался как зрелый христианин. Называл грехи точно и жестко, не оправдывая ни один из них, не обеляя себя.
И отец Борис подумал: «Это потому, что он всю жизнь жил по совести. А совесть – это голос Божий в душе человека».
В октябре, под моросящий шум осеннего затяжного дождя, Петр снова пришел к отцу Борису уже с женой – венчаться. Пришел, сильно смущаясь: самому ему стукнуло 59, да и жена отставала лишь года на два. Он сказал батюшке: «Всю жизнь прожили невенчанные… А сейчас вот хочу – чтобы Господь нас с женой благословил. Поздновато, конечно… Уже внуки ведь у нас… А вот – будто чувствую: так нужно. Очень сильно нужно. Как покрестился – так и почувствовал… Обвенчаешь нас, отец Борис?»
Жена Петра Романовича сначала предложение мужа встретила без энтузиазма: что это и зачем это – когда они и так живут хорошо? И для чего людей смешить в их возрасте? Но потом на венчании стояла рядом с мужем притихшая, разрумянившаяся, помолодевшая – счастливая. И батюшка с радостью обвенчал их.
После венчания сказал: «Петр Романович, жду вас теперь на службы и на исповедь регулярно. Хорошо?» «Хорошо», – улыбнулся тот.
Но первая исповедь так и осталась первой и единственной в жизни Петра. Потому что в этом же месяце он умер – 14 октября, на Покров Пресвятой Богородицы. Сердце.
Падал снег, покрывая черную землю кладбища чистым белоснежным покровом. На похоронах Петра провожала половина города, и компаньоны по бизнесу плакали на его могиле. Вы когда-нибудь видели, чтобы акулы бизнеса рыдали на могиле коллеги? Вам нужно было всего лишь заглянуть на похороны Петра Романовича.
Как он сумел прожить почти до 60 неверующим и некрещеным человеком, а за три месяца до смерти окреститься, обвенчаться, исповедаться и причаститься – сие есть тайна Божия. Суды Господни – бездна многа…
* * *
– Вот такая история.
Геннадий подумал и спросил тихо:
– Так, значит, можно и обождать с крещением-то? Бог Сам всё управит?
Отец Борис замешкался: как бы ответить правильно. Ответил Иван Николаевич:
– Всем нам обещано отпущение грехов, если мы покаемся. Но никому не обещан завтрашний день…
И они замолчали, думая каждый о своем. А поезд стрелой мчался через весенние поля, и до конечной станции оставалось совсем немного времени.
Ольга Рожнёва
27 марта 2015 года
http://www.pravoslavie.ru/jurnal/78198.htm
